Кружево - Страница 81

— В меловых отложениях под Эперне пробито восемьдесят миль таких погребов, — рассказывал ей Чарльз. Он взял руку Максины и поскреб ее ногтем по рыхлой поверхности стенки погреба. — Видишь? Весь район, где делают шампанское, стоит на таких особых меловых отложениях. Только на такой земле вырастает виноград, из которого получаются вина с особым шампанским вкусом и букетом. Больше нигде в мире нет ничего подобного.

К концу этого посещения Максине начало казаться, что она наслушалась о шампанском на всю жизнь. Она понимала, конечно, что могло получиться и гораздо хуже. Она могла бы выйти замуж, например, за фермера-овцевода, за короля консервной промышленности или, в конце концов, даже за человека, который занимался бы производством рельсов и прочих железок для железных дорог. Чарльз как будто прочел ее мысли и проговорил:

— Не бойся. Я не стану докучать тебе делами. Но производство шампанского — это мой бизнес, это часть моей жизни, это доставшееся мне наследство и то, за что я теперь несу ответственность. Однако я не городской бизнесмен. Я сельский житель. Я люблю ухаживать за своей землей, бродить по ней с собаками. А вечерами я люблю читать или слушать музыку — в общем, веду тихую жизнь.

— А по ночам ты любишь заниматься любовью, — продолжила Максина.

— Любовью я люблю заниматься всегда, — твердо ответил ей Чарльз.

На следующий день он предложил Максине съездить к нему на фирму и узнать кое-что о том, как делается шампанское. «Как жена владельца фирмы, ты просто должна это знать, — сказал он. — Так что за работу. Постараюсь, чтобы она не показалась тебе скучной, дорогая».

Значит, утро пропало, думала Максина, облачаясь в своей спальне в бледно-желтый полотняный деловой костюм от Кристиана Диора. У него была широченная плиссированная юбка с отглаженными, как лезвие ножа, складками и плотно облегающая, до пояса, жакетка, застегивающаяся спереди на пуговицы. В этом костюме Максина выглядела одновременно очень привлекательной и целомудренно-сдержанной. «И красиво и по-деловому, — одобрил Чарльз, помогая ей сесть в „Лагонду“. — Прямо как леди».

Почти сразу же за Эперне они въехали в огражденный каменным забором дворик, со скрежетом тормозов остановились и вошли в старое здание, которое сейчас использовалось под контору. Пока из полумрака пустого холла они поднимались по истертым каменным ступеням в лабораторию, Чарльз объяснял:

— Любая фирма, которая изготавливает шампанское, прежде всего стремится к тому, чтобы делать вино, которое бы всегда обладало одним и тем же вкусом и качеством. А поскольку погода никогда не бывает одинаковой, а значит, и вкус винограда урожая разных лет тоже разный, то добиться этого можно, только смешивая различные сорта вин. — Он на секунду замолчал, чтобы открыть простую, окрашенную в белый цвет дверь. — Сейчас ты увидишь человека, самого важного в любой фирме по производству шампанского: того, кто смешивает вина. — Жестом он предложил ей войти. — Машинным способом готовить смеси для шампанского нельзя. В хорошей фирме обязательно должен быть отличный специалист этого дела: вся репутация фирмы зависит от его нёба, глаз и носа.

Они вошли в безукоризненно чистую лабораторию. Там, напротив ряда простых деревянных стульев, стояли плевательницы, на деревянном столе в центре комнаты было несколько бутылок без этикеток. На стенах висели таблички с предупреждением: «Не курить!» «Пока что все поразительно тоскливо», — подумала Максина. В этот момент ей представили человека с отвисшим животом, похоронным выражением лица, багрово-красного, как «рог» на лбу у индюка.

Chefde cave торжественно предложил им по бокалу шампанского. Максина поблагодарила его с тем изяществом и достоинством, что соответствовали ее новому положению, и Чарльз повел ее назад вниз по лестнице, потом по выложенному плитками белого и черного мрамора коридору в направлении полутемного холла.

Внезапно он схватил Максину за руку и потянул ее в темную нишу под лестницей. Там он быстро расстегнул ее песочную жакетку, запустил обе руки под кружевной бюстгальтер, а готовый было вырваться у нее вскрик ужаса заглушил поцелуем. Она почувствовала прикосновение его языка к своему. Потом Чарльз слегка отвел голову назад и заговорил как ни в чем не бывало:

— Первый разлив по бутылкам происходит обычно в конце апреля или позже. В этот момент мы обычно добавляем в смесь немного тростникового сахара, чтобы началось второе брожение. — Он стал целовать соски ее грудей. Максина испытывала состояние полной физической беспомощности; но, едва она слегка застонала от блаженства, Чарльз внезапно, убрал руки и привел ее в порядок, застегнув на все пуговицы, быстрее, чем это сделала бы любая горничная.

Испытывая слабость от охватившего ее желания, Максина прошептала: «Не делай так, никогда не делай… этого». Однако слова ее прозвучали неубедительно.

Чарльз взял ее за руку и провел еще несколько ступенек вниз, громко говоря при этом:

— Именно при втором брожении шампанское приобретает свою искристость. На самом деле искристость — это частички газа. Ферментация создает взрывоопасное давление газа. Поэтому хорошая пробка просто необходима.

Продолжая безостановочно говорить, он с последних ступенек снова потянул ее в темноту под лестницей. Там он прижал ее к себе, а правой рукой стал шарить под ее плиссированной юбкой, стягивая с нее трусики.

— Долой! — прошептал он.

— Чарльз! Ты с ума сошел, нас увидят! — протестовала Максина.

— Долой! — приказал Чарльз, свирепо дергая за кружево. Максина нервно выскользнула из них и попыталась подобрать маленькую желтенькую тряпочку, но Чарльз не дал ей нагнуться. — Я тебе не позволю превращаться в чопорную графинюшку вроде моих сестриц, которых постоянно волнует, что о них кто-то подумает, — заявил он.